Фанфик «Обзор сериала Махабхарата» (Махабхарата-2013, АУ). Серия 74
Отъезд в Варнавату
Карна, узнав о деталях заговора, пришел в шок - он явно представлял это как-то по-другому. Он сказал, что на такую подлость не подписывался и осуществить ее не позволит, а Дурьодхана, если вступит в эту адхарму, опозорит не только себя, но и всю свою династию. Шакуни попробовал зайти со стороны, что, мол, к чему вся эта романтика, если ИРЛ цель оправдывает средства и победителей не судят, но Карна только фыркнул, что дхарма форева и глупо как раз пилить сук, на котором сидишь.
Тогда Дурьодхана выдвинул Карне свои замечания, но изложил их в той же странной манере, в которой в 1-й серии Сатьявати возражала царю Шантану по поводу их отношений в свете появившегося Бхишмы. Сначала он вроде бы во всём согласился с Карной, а именно на полном серьезе сказал дяде и брату: занавес, расходимся - вы же слышите, что моему другу не понравился наш план, поэтому передайте Пурочане, что всё отменяется. Потом он обратился к Карне, мол, раз ты не хочешь, чтобы я стал наследным принцем, а потом царем - штош, твои желания мне важнее моих справедливых амбиций, и я откажусь от них ради твоего спокойствия. Карна возразил, что друг его не так понял - конечно, он хочет, чтобы тот получил корону, но не преступным путем, а честно померявшись со своими врагами, и в этом Карна будет его первым союзником. Дурьодхана задал уточняющий вопрос - Карна хочет, чтобы из-за каких-то людей, не имеющих отношения к его семье и обманом захвативших власть, он воевал против отца и деда? На это Карна не нашелся, что ответить, и Дурьодхана выдал самый действенный в случае с Карной аргумент - он идет на нарушение дхармы только потому, что с ним поступают несправедливо*.
В итоге Карна с огромным внутренним сопротивлением пообещал, что он будет молчать и вообще никак не помешает товарищу воплотить в жизнь его злой умысел, хотя в душе он, конечно, был категорически против, и совесть начала его мучить прямо с того момента, как он сказал своё условное "да".
*Такое сильно отзывалось у Карны, потому что он и сам нарушал дхарму своей касты, считая несправедливым то, что она лишает его возможности заниматься тем делом, которое ему по душе.
***
Пришел день отъезда Кунти и ее сыновей в Варнавату. Как водится, Кауравы высыпались на крылечко пожелать уезжающим родственникам счастливого пути. Среди провожающих мы внезапно видим Карну, причем в жутких душевных терзаниях из-за мук совести - он с трудом сдерживал слезы, и его прямо трясло от свершающейся адхармы и необходимости в ней участвовать.
Вопрос: зачем он туда пришел в таком подозрительном состоянии, которое практически не мог контролировать, если пообещал товарищу не отсвечивать, тем более на глазах у всех Кауравов, своим знанием о предстоящем поджоге? Ответ: за это время у него таки сложились с Кунти приятные дружеские отношения, и не выйти попрощаться – а он там вышел прощаться именно с ней, а не с Пандавами, разумеется - было бы странно. Возможно, настолько странно, что отсутствие Карны сильно удивило бы Кунти и вызвало у нее вопросы, куда же он делся, вплоть до того, что она сама бы пошла с ним прощаться. Но скорее всего, он ей еще вчера пообещал, что завтра будет на крылечке – ведь Кунти была уверена, что когда она вернется из Варнаваты, Карна уже будет в Анге, и там как знать, когда они в следующий раз смогут встретиться и пообщаться лично. Короче, как бы ни был Карна расстроен своим участием в заговоре и каким бы правильным ни казалось избежать встречи с Кунти в такой момент, не появиться на крылечке он никак не мог. Но и скрывать душевные терзания было выше его возможностей.
Как смотреть ей в глаза и цивильно прощаться, зная, что они больше никогда не встретятся, и через несколько дней ее ждет страшная смерть в огне...
Каждое слово, которое звучало на крылечке, совесть Карны интерпретировала как обвинение ему, что он тут стоит и молча наблюдает, как любимая царица собирается ехать навстречу своей гибели. Да, в этой сцене хорошо видно, что внимание Карны приковано только к Кунти, и переживает он исключительно из-за нее, а Пандавы как-то вообще вне его поля зрения и тревоги.
Карна услышал, как Гандхари сказала Кунти «Возвращайтесь поскорее», а та ей ответила «Конечно». А ведь Карна знал, что вернуться у нее не получится.
Потом услышал, как Дхритараштра пожелал ей всех благ.
Бхишма дал Кунти стандартное благословение «долгой жизни», и опять Карне такое ножом по сердцу.
Юдхиштхире Бхишма сказал, что для него недопустимо препятствовать сыну ехать на поминки отца, но он, как и Видура, не одобряет решения внука оставить сейчас столицу и надеется на скорейшее возвращение всех Пандавов назад. Карна, если и услышал это, то таких укоров совести, как в случае с Кунти, явно не испытал. Зато дальше наступил самый возмутительный для Карны момент - Шакуни сказал Кунти, да еще и с милой улыбкой: «С вашим отъездом Хастинапур лишится такой драгоценности». От такого лицемерия Карна с трудом сдержался, чтобы всё-таки не броситься к Кунти и рассказать ей о заговоре.
Но сдержался.
Для Карны слова Шакуни – чистая правда, а не дежурный комплимент.
Пандавы попрощались и с Дурьодханой. Было очень заметно, в каких натянутых отношениях теперь, после разногласий из-за замужества Духшалы, был Юдхиштхира, а за ним и другие братья, с кузеном. Слова Дурьодханы Пандавам о том, что скоро у тех не будет никаких причин для беспокойства, тоже не вызвали у Карны особых эмоций.
И вот Кунти, попрощавшись со всей родней, подошла к Карне.
С ним она, по мнению Кунти, прощается на неопределенный срок - в отличие от всех ее предыдущих прощаний.
Карна наклонился получить ее благословение...
... и не мог заставить себя дотронуться до ее обуви -
…совесть не позволяла.
Но все-таки пересилил себя и дотронулся.
В этот момент он не смог сдержать слезы – чем же он теперь лучше Шакуни?
Он пытался как-то повернуть голову, чтобы Кунти не увидела его слез, но не получилось – она увидела,…
...улыбнулась ему,...
...погладила по мокрой щеке...
...и подумала: "Вот сейчас плачет, а по дороге в Ангу уже и перестанет грустить".
Короче, слезы Карны совсем не показались Кунти чем-то странным – видимо, за время их знакомства она уже поняла, что у него весьма тонкая душевная организация, и он всегда готов всплакнуть от любого избытка чувств, как, впрочем, и она.
Кунти пожелала ему того, к чему он так стремится – славы и признания. Но Карна, конечно, в этот раз воспринял ее благословения без всякого энтузиазма.
Еще она пожелала ему всегда следовать дхарме. А вот это вызвало у Карны новые слезы.
Кунти перестала улыбаться - ей самой стало сложно скрывать свою грусть от прощания с ним.
Она пошла к колеснице, а Карна остался смотреть ей вслед.
Уже стоя на колеснице спиной к Карне, Кунти и себе позволила одну слезинку - он-то точно не будет так скучать по ней, как она по нему. А может, вообще скоро забудет о ней... Зачем она ему - мама у него есть...
Слезу Кунти вытерла,...
...потому что решила обернуться и посмотреть на Карну еще раз, и, разумеется, ей не хотелось, чтобы ее слезы заметили. В отличие от Карны, сдержаться у нее получилось.
Страдающий Карна поймал ее взгляд.
Когда колесница поехала, Карна все-таки рванул за ней, но вскоре остановился.
Кунти, которой опять захотелось обернуться, чтобы посмотреть на него, увидела это.
И пошли долгие переглядки – пока расстояние позволяло.
Да, грустно прощаться.
Карна снова заплакал, сжимая кулаки от отчаяния.
Странное поведение Карны привлекло внимание Видуры и показалось ему подозрительным.
Еще раз посмотрим на страдающего на крылечке Карну, который думает, что вот он отправил на смерть свою любимую царицу, которую...
Ну вы знаете, что Кунти занимала в жизни Карны особое место и у него был свой, пусть и скромный, золотой фонд приятных воспоминаний, связанных с ней.
***
Напоследок нас ждет еще одна сцена прощания – на этот раз в Двараке, но там было всё проще гораздо, то есть без драм и трагедий.
Перед самым отъездом Арджуны Кришна рассказал ему легенду о богине реки Сарасвати, которая, когда ей стало слишком горячо на земле, ушла под землю, и посоветовал другу не забывать эту историю.